Посмотрите на Motorola. Казалось, Android стал средством спасения компании из того глубокого кризиса, в который она себя загнала. Но сначала она разделяется на две компании, Motorola Mobility и Motorola Solutions, потом добровольно сдаёт половину рынков, и в результате поглощена Гуглом.
Казалось бы, почему? Ведь их Droid произвели более чем позитивное впечатление. Телефоны типа Defy или Atrix стали примерами инноваций, которые готовы были приобретать по всему миру. Я считаю, всё дело в неправильном позиционировании.
Когда Джон Рубинштейн представил публике Palm Pre на новой операционной системе webOS, все разом почувствовали, что Palm начала выход из затяжного кризиса. Однако не смотря на превосходную операционную систему и привлекательное внешне “железо”, телефоны были слабыми и после пяти минут верчения в руках казались дешёвыми. Выбор в качестве оператора CDMA-сети Sprint, не самой популярной в Америке, только усугубил положение. Очень скоро стало ясно, что вместо решения старых проблем Palm создала себе ворох новых. Когда спустя полтора года после выхода ещё одного провального поколения телефонов, Plus, и затяжной паузы от шокового неприятия этих аппаратов, компания начала наконец делать правильные шаги и выпустила, наконец достойный рынка смартфон Pre 2 со второй версией операционной системы webOS, представленный сначала в Европе, а потом уже в американских сетях AT&T и Verizon, было ясно, что спасти положение уже нельзя. После приобретения прародителя наладонников компанией HP все надеялись на лучшее, но там в руководстве оказались совсем уже идиоты.
С Motorola  ситуация ровно та же. Концентрация на американском и почему-то преимущественно корейском (хотя сейчас предпочтение постепенно отдаётся китайцам) рынках, отвратительная работа с покупателями телефонов, безобразная тягомотина с обновлениями при выпуске телефонов с заведомо устаревшей версией операционной системы… На самом деле это в той или иной степени относится к половине производителей телефонов на Android, но у Motorola всё сошлось разом в одном месте. Вот, к примеру, одна из последних представленных компанией моделей смартфонов, Droid Razr MAXX. С одной стороны, этот телефон – не лопата, как Samsung Galaxy Note, а с другой – при хороших характеристиках “железа”, он имеет такую батарею, с которой должен был с самого начала поставляться любой телефон на Android. Батарею, при которой телефон, снятый с утра с зарядки, не разрядится к моменту приезда на работу. И вот, телефон, который я с удовольствием купил бы только за одну эту батарейку, выпускается лишь для оператора Verizon, и поставок в другие страны не ожидается. Нет, ну надо же, а?!
В общем, быть купленной Гуглом ради патентов – это лучшая участь, которую могла ждать Motorola. За выкинутых на улицу работников тут даже меньше обидно, чем за разрабов Nokia, хотя последние реально просиживали штаны.

Однажды Régine Chassagne и Win Butler встретились на открытии художественной выставки в Concordia University. А потом они придумали лучший способ семейного времяпрепровождения…

Меж тем, люди, сидящие в руководстве нашей страны, решили сыграть роль настоящих bad guys. Десять лет убеждая себя – не безосновательно – в том, что все войны Соединённые Штаты ведут только ради нефти, главари шайки-лейки, представляющей на международной арене нашу страну, сумели загипнотизировать себя. Россию, погрязшую в коррупции “космических масштабов”, может спасти от пропасти только рост цен на нефть. Грядут выборы, а король оказался голым. Выход из сложившейся ситуации жулики и воры видят только в одном, в том, что они умеют делать лучше всего: заткнуть рты пачками денег, как это уже делалось много раз на протяжении нашей недолгой истории. Но что пихать в разинутые пасти, скандирующие “Долой!”? Как избавиться от этого надоедливого шума, когда казна растащена и пуста? Ответ напрашивается самый простой: поступить, как нас учат наши заклятые друзья. Особенно, если они же и будут всё делать.
И вот, российским оружием снабжается правительство Сирии, убивающее своих граждан на самом деле, а не так, как в случае с Ливией, где всё было только по телевизору. Всё равно ведь освободительным контингентом будут европейцы и американцы? Та же ситуация происходит с Ираном, авось где-нибудь, да грохнет. И тогда – заживём!
Стервятническая тактика напиваться чужой кровью проводится невероятно топорно. Но пугает в ней даже не то, что власть разучилась делать внешнюю политику без палева. Опасно другое, наши bad guys потеряли всякое чувство даже не такта, а политической реальности, и готовы начать жить по законам бандитского прошлого, о котором им напомнил народ. В своей предвыборной статье “Россия сосредотачивается” Путин, всё так же говоря в рамках дискурса суверенной демократии, объясняет свою цель сохранить за собой власть через нарратив группировок. Для него нет политической сцены, на которой есть различные независимые ветви власти (да и откуда им взяться, если все 12 лет он их уничтожал?), нет понятий партийности, которые несут за собой идеологию. Путин говорит только об “элитах”, которые либо тянут “к застою”, либо “в революцию”. Разговор ведётся о предмете “крышевания”, национальной русской черте, о которой мир смог так много узнать в лондонском суде…
В книге “Операция «Единая Россия»” Ильи Жегулева и Людмилы Романовой есть описание замечательной беседы Путина с Березовским, когда будущий президент был ещё главой ФСБ. Тогда они были помогающими друг другу властными бонзами, и строящий партию “Единство” олигарх спросил “чекиста”, в котором видел будущего президента, не хочет ли он занять кремлёвское кресло. Владимир Владимирович отнекнулся, сказав, что он человек другого склада. На вопрос, а кем бы он тогда хотел себя видеть, Путин ответил: “Я хотел бы быть… Березовским”.
Можно смело говорить, Владимир Владимирович исполнил своё желание. Он стал Березовским. И теперь, как и за двенадцать лет до этого, нам снова придётся избавляться от Березовского. Только на этот раз всё может быть куда более печально, ведь где есть оружие для Сирии, там наверняка найдётся оружие и для собственных граждан. Всё по законам плохих парней.

Когда Путин приходил в 2000 году, он уже занимался “наведением порядка”. Расправа над “Медиамостом” Гусинского и НТВ в частности вызвала последний до недавнего времени многотысячный митинг. Это позволило в последствии проигнорировать все народные массовые акции. Кто помнит о забастовках во время кампании по отмене льгот? Кто помнит акции во время пенсионной реформы? Они прошли яко не бывшие. Россия “подымалась с колен”.
Все кто говорит о каком-то “Путине 2.0” либо пытаются запудрить нам мозги, либо просто не понимают, что говорят. Наш старый новый президент уверен, что всё можно решить также, как 10 лет назад: заткнув рты и “закрутив гайки”. Именно на это направлена предполагаемая “психотерапия” Интернета, именно об этом говорят назначения в Кремле. Путин не изменился, потому что он не может измениться. Потому что за фасадом медведевских “Свобода лучше, чем несвобода” проводилась всё та же путинская политика. И нет никаких оснований меняться, ведь если получилось в первый раз, получится и сейчас…

А в марте когда по результатам подсчёта голосов Михаилу Прохорову насчитают 1%, нам скажут: “Видите? Кандидат от Болотной набрал столько же, сколько официальных вбросов мы посчитали. Цыц, оппозиция!”.

Мне нравится как власть продолжает строить из себя “европейца”.  После первых митингов властный посыл звучал так: “Вы чо, идиоты! Мы же – единственный цивилизованный субъект, существующий на этом поле! Мы – тот заслон, который сохраняет вас, интеллигентиков и хипстеров, от тёмной орды, называемой народом. Они – мракобесие и нацизм! Убрав нас, вы окажетесь с этим ужасом один на один! Вас сожрут!”
И вместе с “посланием” “президента” (заметьте, какая “говорящая” ссылка) господа властители выпустили на арену Тесака. В то время как господа едорасы гыгыкают в твиттере по поводу того, что “либералам” не зачем больше идти на митинг 24 числа, кремлеботы пробивают Максимку, чирикающего об обиде на Навального сидевшего меньше его, в число выступающих на митинге. “Погляди, протестующий, они идут!”
Ну чо, пускай идут. Шлём нахуй в интернетиках, пошлём нахуй и в реале. Напугали ежа голой жопой.

Леонид Фёдоров не любит говорить о политике. Настоящее творчество шире узких рамок актуальности. Оно актуально всегда; лёгким снегом ложится на мокрую поверхность событий.
Искусство актуализируется человеком: как след на снегу становится связано с местом, временем, жизненным этапом… вызывает определённые чувства.
Так, альбом “Аукцыона” 2007 года “Девушки поют” стал для меня слепком слома моей идентичности. Рогана Борна нет… Когда я слушаю песню “Падал” в горле образуется комок от горечи, так как нейроны в моём мозгу, настроенные на эту песню, связаны с теми нейронами, которые помнят о том, как прокуроры уничтожали семью Тони Фёдоровой.
По осени этого года “Аукцыон” выпустил “Юлу”. Окружающие события закручиваются с огромной скоростью. Съезд “Единой России” всех будоражил своей мертвенностью, словно мы вернулись во времена СССР; потом были “выборы”, и наши митинги заставили власть вспомнить крах Союза. Сегодня “президент”, которого в народе зовут не иначе как #жалкий, в своём обращении раскручивал в обратном направлении ту вертикаль, которая сложилась за прошедшие десять лет. Он мог бы сказать “Я устал, я ухожу”, – чтобы мы действительно вернулись в 1999 год – ведь всё равно на весну нам снова прочат Путина.
Политическая вакханалия ворвалась в каждый дом, “русская зима” засыпала как снегом всё окружающее, изменив очертания предметов. И я иду, напевая под нос:

“Закон, власть и управление — это война, война одних против других. Таким образом, восстание не является разрывом с мирной системой законов, осуществлённым в силу какой-то причины. Восстание — это другая сторона войны, которую не переставая ведёт правительство. Правление — это война одних против других, восстание — это война последних против первых. Конечно, восстания до сих пор не были успешны не только потому, что нормандцы победили, но также потому, что богатые получали выгоду от нормандской системы и оказали в результате своей измены помощь “нормандизму”. Была измена богатых, была измена церкви. И даже те институты, на которые парламентарии указывают, как на ограничение нормандского права, — даже Великая хартия [вольностей], парламент, деятельность судов — всё это также всё ещё нормандская система и её бесчинства; они осуществляются просто при помощи избранной и наиболее богатой части населения, которые изменили делу саксов и перешли на сторону нормандцев. Фактически всё то, что казалось уступкой, было только изменой и военной хитростью”

Вот уже несколько веков подряд мы, русские, соблюдаем славную традицию: в двенадцатом году каждого чётного столетия выгоняем оккупантов из Кремля. Мне кажется, нам не стоит забывать этого славного обычая и повторить в 2012 году то, что так славно проходило в 1612 и 1812!

Продолжаем хроники возвращения в Средневековье.

Пока в Петербурге вовсю идёт предвыборная страда охота на ведьм гомосексуалистов, наши драгдиллеры Служба по контролю за оборотом наркотиков добивается возвращения в уголовный кодекс статьи за их употребление.

В голове сразу рождается картина применения старой новой статьи на практике: “Так ты против “Единой России”, да? Ты чо, норкоман сука штоле?”.