Слова Александра Пятигорского о “всякой хуйне” вероятно будут определять его философский облик в глазах последующих поколений. Может для кого-то они будут поводом к изучению его взглядов, а для кого-то навсегда останутся единственной его максимой.
Я успел застать Пятигорского до того, как он произнёс свою судьбоносную сентенцию о главной особенности России. В 2006 году он специально приехал из Лондона на своеобразные гастроли. На одной его лекции, будучи студентом Литинститута на грани отчисления, оказался и я. Мероприятие проходило в одном из зданий МГУ на Моховой, куда я в компании Саши Юргеневой и Вани Аксёнова пошли послушать важного гостя. Пока мы шли, я больше думал о студентах и случайных прохожих, погибших при взрыве террористки-смертницы у стен гостиницы Националь. На проходной у здания нас встречал паспортный контроль. После того, как охранники списали наши данные, мы поднялись наверх и уселись вместе в душной аудитории. Когда Пятигорский начал, я продержался недолго, и вскоре благополучно уснул, распластавшись на парте к стыду своих приятелей.
Так закончилась история о том, как я видел живого Пятигорского.