Если Жириновский заговорил о чистоте языка, то значит по живому великорусскому можно устраивать поминки. Это крайне прискорбно, потому что политическая роль лидера ЛДПР — хоронить проекты. Такой сценарий, тут ничего не попишешь: если Владимир Вольфович что-нибудь публично озвучивает, то реакцией на это будет гогот окружающих и верчение пальцем у виска. Он для того и выступает в нашем партийном театре. Высказался, все потыкали в него: “Смотри какой дурак! Что несёт! Гагага!” — и в обществе по определённой теме установился консенсус.

Был правда в спектакле серьёзный промах, когда осенью 2011 года его трибунные речи о коррупции и политическом тупике, в котором оказалась страна, внезапно стали восприниматься обществом всерьёз. Тогда бы режиссёрам стоило задуматься… Впрочем, протестующие спустили пар, турбулентность пройдена, и снова на актёрах привычные маски. Жириновский требует защиты русского языка, а в него тычут пальцами со словами: “Смотри, во дурак!”

Между тем, защита русского языка полезна и политически мотивирована. Нормальной языковой политики у нас в стране просто нет. Защитой языка от англицизмов занимается французская Академия. Насколько мне известно, на государственном уровне собственный язык оберегают в Ирландии, Польше. Свой уклад французского берегут в Канаде. Прошлогодний пример парламенских баталий в украинской Раде демонстрирует, что для ближайших наших соседей, которых многие наши сограждане до сих пор воспринимают единым с русскими народом, языковой вопрос является крайне болезненным. Пример Беларуси, в которой родной язык в силу исторических причин и не без законодательных поблажек со стороны Лукашенко, практически полностью вытеснен из обиходного употребления, должен быть назидательным.

Однако в нашем случае проблемный вопрос задал Жириновский. В своей игре он практически сразу сумел выставить себя посмещищем, сведя ситуацию до уровня шишковистского баламутства. Рассуждения разом упёрлись в мокроступы и членодумов, а русский язык остался ещё обделённей, чем был до того, как о нём вспомнили.